Она, впрочем, вполне уравновешивается радостной игрой в демократию и наличием великого множества крошечных политических партий, в которые входят, например, мелкие фермеры, мелкие торговцы и маленькие рыболовы.
По большей части подобные партии существуют исключительно как наживка несколько недель или месяцев по
[60]
трепещут плавниками рядышком с Национальным Собранием и с громким плеском исчезают навсегда.
Своеобразным предохранительным средством против всяких ультра является то, что президента избирают на семь лет, а членов Национального Собрания - всего на пять. А потому возникают такие моменты, когда президент Франции и ее парламент идут как бы не в ногу - такую ситуацию хитроумные граждане этой страны называют "сосуществованием".
Только французы способны специально внести в собственную конституцию явные предпосылки к подобной несогласованности.
Подсознательно чувствуя свое, таящееся в глубине души, стремление к анархии, французы с уважением относятся к бюрократическим законам, однако самих бюрократов ненавидят. А потому президенту Франции должны оказываться все соответствующие его статусу почести - ну, скажем, эскорт из мотоциклистов и тому подобное - но ценить его как личность совсем не обязательно.
Возможно, Франция уже и не является мировой державой первой величины, однако по поведению французских политиков этого никогда не скажешь. Им, например, совершенно безразлична гневная шумиха, поднявшаяся во всем мире относительно намерений Франции возобновить ядерные испытания на атолле Муруроа. Стольких врагов сразу способна нажить лишь действительно великая нация!
Французам нравится, когда их политики - люди отважные и немного не от мира сего. Они способны простить им любую ошибку или проступок, оказавшиеся достаточно серьезными. (Один из неписаных законов французской конституции гласит: каждое новое правительство должно разоблачить какое-нибудь громкое скандальное дело, связанное с предыдущим правительством.)
Ожидается также, что французские политики всегда ловки и щеголеваты вне зависимости от возраста.