Неизвестно, сколько времени ему придется просидеть здесь взаперти, — он знал, что мстительный як ни за что не уйдет, пока перед ним будет находиться его враг. Эти животные готовы разорвать на клочки разозлившее их существо, но, как только потеряют его из виду, словно забывают о нем.
Бык вовсе не собирался уходить. Он расхаживал взад и вперед, свирепо хрюкая и время от времени ударяя рогами о край расселины, как будто все еще надеясь достать свою жертву.
Каспар теперь смотрел равнодушно на маневры врага. Его гораздо больше занимала нога, и он стал ее исследовать, как только ему удалось поудобнее устроиться.
Он осторожно ощупал ногу книзу от колена, так как знал, что бедро у него цело. Он опасался, что кость сломана у щиколотки. Нога распухла и посинела, но признаков перелома Каспар не обнаружил.
«В конце концов, — сказал он себе, — возможно что я только ее вывихнул. Если так, то еще не беда».
Он продолжал осмотр, пока наконец не пришел к заключению, что у него только вывих.
К нему опять вернулось хорошее настроение; правда, нога сильно болела, но Каспар умел стоически переносить боль.
Он начал размышлять о своем положении. Как избавиться от этой свирепой осады? Услышат ли Карл и Оссару, если он закричит? Едва ли. Он почти в миле от них, их отделяют от него леса и холмы. К тому же они, вероятно, рубят деревья и ни за что не услышат его призыва. Но ведь они не все время будут работать, а он будет кричать без передышки. Он уже заметил, что в долине, со всех сторон замкнутой утесами, звуки разносятся на большое расстояние, повторенные эхом. Без сомнения, Карл и Оссару в конце концов его услышат, особенно если он пронзительно свистнет; ведь Каспар умел свистеть очень громко и часто вызывал эхо в Баварских горах.
Он готов был вызвать эхо и в Гималаях и уже поднес пальцы к губам, когда ему пришло в голову, что этого не следует делать.
— Нет, — сказал он после краткого размышления, — я не стану их вызывать. Я знаю, что мой свисток призовет Карла.