Н. Лермонтову, взять от него представление Муравьёва, рассмотреть его и составить проект инструкции, который и доложить ему. Через два дня я представил князю проект инструкции такого содержания: "По сдаче груза в Петропавловске следовать в Охотское море, тщательно осмотреть и описать залив Константина (залив Академии) и соседственный с ним юго-западный берег Охотского моря, до лимана Амура; исследовать лиман этой реки и её устье и описать северо-восточную часть Сахалина до 52° северной широты. Затем отправиться в Охотск, сдать транспорт и с офицерами через Сибирь возвратиться в Петербург. По прибытии в Камчатку находиться в распоряжении генерал-губернатора Восточной Сибири ввиду содействия с его стороны в возлагаемом на вас поручении".
   Прочитав этот проект, князь вычеркнул лиман и устье Амура, а вместо этого написал: "и осмотреть юго-западный берег Охотского моря между теми местами, которые были определены или усмотрены прежними мореплавателями", и при этом сказал мне, что исполнение мной распоряжений генерал-губернатора должно ограничиваться лишь пределами этой инструкции, в противном случае подвергаюсь строжайшей ответственности. На это я сказал князю, что мысы Ромберга и Головачёва определены Крузенштерном и около этих мест существуют сильные течения, которые могут увлечь транспорт в лиман Амура, и поэтому я буду иметь случай осмотреть как его, так и устье реки. "Это, -- отвечал князь, -- будет бесполезно, ибо, повторяю, лиман недоступен; хотя я этому не доверяю и вполне сочувствую необходимости его исследования, но ныне, когда решено, что этот край принадлежит Китаю, без высочайшего повеления сделать это невозможно, и вы подверглись бы за это строжайшей ответственности. Впрочем если подобный осмотр будет произведен случайно, без каких-либо несчастий, то-есть потери людей или судна, и без упущения возложенного на вас поручения, -- описи и исследования Константиновокого залива и окрестных с ним берегов, куда и предполагается перенести Охотский порт, -- то, может быть, обойдется и благополучно.