Ни один художник не мог бы нарисовать такую картину. Никакое воображение не могло бы вызвать видение, равное по красоте этой сказочной реальности!
Как только в Сан-Матиас пришли животные из Пуэрто-Бастос, мы отправились на маленькой монтерии по реке Барбадос к Вилья-Белья-де-Мату-Гросу. Этот давно заброшенный город теперь представлял собой унылое скопление древних, впрочем основательной стройки, домов и церквей, расположенных на восточном берегу Гуапоре, и теперь о нем почти не вспоминали как о бывшей столице Мату-Гросу. Трудно было понять, чем жили здесь несколько негров, занимавших полуразрушенные, кое-как залатанные дома, стоявшие на умолкнувших улицах. Днем они работали на небольших плантациях сахарного тростника и маниоки, ночью баррикадировались в своих домах из страха перед рыскавшими по улицам индейцами. По соседству тут когда-то разрабатывались богатые, сейчас уже истощенные, золотые россыпи. Однажды здесь вспыхнула отвратительная болезнь, известная под названием corupcao, она унесла столько жизней, что оставшиеся в живых обитатели города в панике бежали из него.
В одной из разрушенных церквей оказалась чудесная коллекция старого серебра, хранившегося в двух огромных деревянных сундуках; там были подсвечники, модели
каравелл и галионов, шкатулки, статуэтки и всевозможные безделушки.
В таких городах-призраках всегда есть что-то невыразимо печальное. Воображение рисует картины обыденной жизни исчезнувших жителей - их радости и горести, их надежды и развлечения. Когда люди покидают свои жилища, они неизбежно оставляют в них часть своего имущества, и от покинутого города веет таким унынием, что даже наименее чувствительный пришелец поддается ему. Руины древних городов такого впечатления не производят, это относится лишь к местам, покинутыя в недавнем прошлом.
Город Мату-Гросу был именно одним из таких мест. Он навел меня на мысли о другом городе - Кобихе, когдато процветавшем морском порте Боливии между Токопильей и Антофагастой, где ныне простирается северный берег Чили.