- Коням дадим по две горсти сухарей и несколько баурсаков. Кормушки у меня с собой.

Вой повторился, но в отдалении и с перерывами, в трех-четырех местах.

– Отзываются на призыв. Но пока горит огонь - близко не подойдут.

При свете огонька мы насобирали еще вокруг фанзы все, что могло гореть, вплоть до самых мелких кустарников. При этих сборах Лобсын отошел немного дальше и возле ямы-шахты увидел волка, который быстро скрылся в шахту.

– Я бросил вслед ему большой камень и, должно быть, попал, он завизжал там в шахте, - сообщил калмык, сбрасывая охапку хвороста.

Мне очень хотелось спать и я сказал: - Нам обоим караулить не нужно. Будем по очереди, один у огонька, другой вздремнет.

– Ладно. Я еще не хочу спать. Покараулю.

Я прислонился к стенке фанзы и сразу заснул. Приснилось мне, что мы опять роем землю в фанзе при каком-то странном красном свете и нагребли уже целые кучи кварца. Повернуться некуда в фанзе, а все еще попадаются целые глыбы и я ворочаю их легко, словно куски хлеба. А Лобсын роет рядом и что-то приговаривает, - - и вдруг вместо него, вижу, роет волк, лапами землю разгребает, а зубами хватает кварц и рычит. Повернулся ко мне, широко раскрыл пасть, высунул язык - зубы у него все блестят, золотые. И внезапно бросился на меня сильно толкнул в грудь лапами, а золотыми зубами щёлкнул перед самым носом

Тут я проснулся, потому что Лобсын теребил меня за плечо.

– Погляди-ка, Фома! Караульщики клада собрались, хотят помешать нам взять золото.

Я протер глаза. Наш маленький огонек освещал только несколько сажен впереди фанзы, а дальше, шагах в двадцати, в темноте светилось несколько пар волчьих глаз. Когда пламя вспыхивало, охватывая новый кустик, положенный на огонек, я различал морды, настороженные уши и контуры тел. Я насчитал девять пар этих глаз в охватившем нас полукруге.

Вдруг наши кони захрапели, затопали, и Лобсын, вскочивший на ноги, едва успел схватить уздечку и остановить своего коня, который напирал на меня, стараясь выскочить из фанзы.