И в этом есть большой смысл. Молодые люди, особенно девушки, как правило имеют комплекс неполноценности, вызванный, например, долго не проходящим прыщом на щеке, из-за пристального разглядывания которого в зеркале по утрам жизнь кажется тусклой и никчемной, в связи с чем роль прыща начинает приобретать вселенские масштабы, хотя дело не в прыще, а в том, что из-за зацикленное™ на нем, прыще, девушка теряет призывный блеск в глазах. Я целую девушек прямо в прыщ и тут же начинаю говорить, что тот-то, седовласый и знаменитый, смотрел однажды на нее с таким вожделением, с таким вожделением… Надоевшие мысли о прыще тут же проходят, появляется романтичный призывный блеск в глазах, которым она награждает того седовласого и знаменитого при встрече, уже забыв или почти не вспоминая о прыще. А седовласый и знаменитый, конечно же, ловит этот взгляд и под этим долгожданным взглядом, который говорит о том, что его время еще не прошло, естественно не замечает злополучный прыщ. Он, седовласый и знаменитый, тут же бросает ответный призывный взгляд на девушку, восклицая «о-о-о…»; настроение его становится хорошим, творческая активность повышается, и он начинает творить и изобретать такое, что не могло бы оставить равнодушным никого, даже ту девушку с призывным взглядом, весьма далекую от науки. А девушка, слушая исповедь о научном открытии, попивая чаек и отмечая искусственность созданной ситуации для встречи, деланно восхищается, ахая и покрываясь румянцем гордости от того, что такой человек… такой человек сам делится с ней… с ней своим великим изобретением. Она, эта девушка, в эти моменты совсем забывает про свой прыщ и даже слегка поковыривает его. А потом они начинают смущаться, боясь того, что у них возникнет любовь… неестественная любовь. Но глаза их продолжают блестеть, да и жизнь течет в розовых тонах. В конце концов прыщ полностью заживает.