Но об этом, как я уже обещал Вам, дорогой читатель, мы поговорим в следующем томе книги.
— Посмотрите на меня! — послышался голос Селиверстова.
Мы уставились на него.
— Я не постарел? — обеспокоено спросил он.
— Да нет вроде… — неуверенно ответили мы.
Я попросил Селиверстова и Рафаэля Юсупова спуститься к тропинке, догнать наших яков и помочь разбить лагерь. Сергей Анатольевич зашагал вниз к тропе, не оглядываясь на отстающего Рафаэля Гаязовича. А мы с Равилем решили пройти на север, поднимаясь выше по склону, чтобы поближе разглядеть «врата в Шамбалу».
Я посмотрел на Дом Счастливого Камня, взглядом нашел на его поверхности «врата» и постарался сопоставить их положение с Главным Зеркалом Времени — было четко видно, что «врата» попадают под действие Зеркала.
— Тот, кто подойдет к «вратам в Шамбалу», тот попадет под действие сжатого времени. Только через испытание Временем можно войти в Шамбалу! — подумал я.
Снизу раздавался какой-то голос. Я обернулся. Селиверстов, спускаясь по каменистой осыпи, напевал:


Ах, время, время, времечко,


Жизнь не пролетела зря.


Трамвай «пятерочка»,


Неси в Черемушки меня.

Глава 9. Врата в Шамбалу
Карабкаясь по склону, мы с Равилем шли к «вратам в Шамбалу». Я постоянно смотрел на нижний уровень Главного Зеркала Времени, стараясь не попасть под его действие — я прекрасно понимал, что в нашем бренном мире мы с Равилем не могли остаться кристально чистыми, и от этого было грустно. Но как хотелось пройти хотя бы по кромке сжатого времени, хотя бы вытянутой рукой ощутить его! Но инстинкт самосохранения не давал сделать этого и как бы подсказывал, нашептывая, что ты — урожденный быть всего-навсего трехмерным человеком — эволюционно еще не дозрел до вхождения в чудодейственное Единое Осевое Время и что ты лично, собственно говоря, и не виноват — просто огромное количество злых мыслей, витающих в нашем земном трехмерном пространстве, все равно пропитывают твою Душу негативной или злой энергией, превращая тебя в заложника общечеловеческой злости, хотя ты и сопротивляешься, не желая стать таким же как все — жадным, завистливым и практичным, чтобы на смертном одре не думать о сейфе с не нужными уже деньгами как о главном достижении своей жизни.
От тяжелого хода по камням, да и от постоянного напряжения — чтобы не вступить мне, грешному, в зону сжатого времени — я начал уставать.