Индейцы племени тумупаса прекрасные следопыты, и менее чем через час они вернулись с двумя свиньями. В густых джунглях европеец наверняка заблудится, если не сможет ориентироваться по солнцу или компасу, однако индейцы, можно сказать, своими голыми ступнями чувствуют, в какую сторону направиться.
Плыть по течению было нетрудно, но число проходимых за день миль было невелико - наступил сезон сбора черепашьих яиц, и мы часто останавливались для поисков гнезд. Партаруги, крупные черепахи, обычны для Пуруса и большинства притоков Амазонки. Они откладывают зараз свыше пятидесяти яиц. Как ни странно, в Бени этих черепах не находят. Зато там в изобилии водятся тракайинебольшие черепашки, откладывающие по двадцати яиц
для насиживания. Эти яйца считаются большим деликатесом. Однако пристрастие к ним человека разделяют аисты, и они умеют неплохо отыскивать черепашьи гнезда. Черепахи кладут яйца по ночам в песок, который заравнивают сверху. Природа, научив черепаху этой хитрости, не дала ей средства уничтожать свои следы, и по ним, если только не пройдет дождь, легко проследить место, где спрятаны яйца. Как к пище к ним привыкаешь не сразу они отличаются каким-то масляным привкусом. Скорлупа у них очень мягкая, размер яйца примерно такой же, как и мяч для гольфа.
Мы остановились лагерем в чакре одного бежавшего от цивилизации англичанина, жившего в лесу со старой индианкой. У него, по-видимому, было темное прошлое, как обычно и бывает с такими отшельниками. Он был образованный человек и одно время занимал видное положение в обществе. Жизнь в этом уединенном месте давала ему удовлетворение, которого он не находил во внешнем мире, а приступы безумия, по временам им овладевавшие, никому не причиняли беспокойства, кроме как ему самому и его подруге.
Бичом для нас были насекомые, особенно те их виды, которые здесь известны под названием табана и маригуи (в Бразилии их называют пиум Маригуи) *, тучамн атаковывали они нас днем, оставляя в местах укуса небольшие кровяные волдыри.