Андрей Ратовал за эксперимент… За то, чтобы именно на Васильевском можно было проверить задуманную им модель безбедного существования. Еще лежал в колыбели Чубайс и понятие «свободная зона» воспринималось, как баскетбольный термин, а Андрей уже звал к маленькому городу в городе, маленькому государству в государстве.
– Друзья мои! – восклицал он, – это должно быть объявлено официально!.. И тогда… – он держал паузу, и вздернутый к потолку стакан в его руке замирал, – и тогда мы поднимем мосты, мы пустим в фонтаны вино. И самые красивые женщины Питера будут завидовать с того, «не нашего» берега нашим фейерверкам.
Он бредил, но кому-то начинало казаться, что все это, действительно, должно наступить в скором времени.
Вечера в Биржевом оборвала смерть Андрея. Он утонул, купаясь у Петропавловки. Тело его через три дня вынесло к Васильевскому, прибило недалеко от Стрелки. А, может быть, он и сам хотел переплыть сюда, но, подобно возвращавшемуся с Екатерингофских гуляний мастеру Берману из лесковских «Островитян», не рассчитал сил.
Вообще, остров притягивает к себе своих жителей и в светлый, и в смертный час. Об этом писал и Иосиф Бродский. Хотя сам он василеостровцем не был…
После Андрея остались колченогий стол, несколько продавленных стульев и железная койка с серым солдатским одеялом. Всю «интеллектуальную» собственность фантазера и неудачника составлял его, навсегда ушедший вместе с ним, «проект» об эксперименте на Васильевском.
Я, наверное еще помяну раз-другой об этом проекте по ход книги. А сейчас – предлагаю, дорогой читатель, начать путешествовать по острову.

Загадки Соловьевского переулка
Прогулка первая.
в которой автор ведет читателя, быть может, по одной из самых старых улочек Василъевского, высказывает версию, как образовалась она; знакомит с ее былыми обитателями, и событиями, которые, происходили здесь давно, а также на его памяти.
Это – одно из ранних детских воспоминаний… Я полулежу на санках со спинкой, укутанный в шерстяной платок.