И вообще редко прихожу на Первую тревожить себя воспоминаниями. Они очень изменились за последние годы – эти две линии – Кадетская и Первая. Здесь стало больше офисов различных фирм, маленьких магазинчиков. Открылись рестораны, бары, кафе. Их множество. А ведь когда-то, в 60-е, на Первую и Кадетскую было две пивных и одна общепитовская столовая в доме, где некогда шумел знаменитый «Лондон».
Улицы отходят от летаргии. Европейки, немки по своему рождению, они пытаются вернуть себе европейский уклад жизни и даже некий шарм или шик, соседствующий, к сожалению, с нищетой безвременья.
За столиками, под полосатыми тентами неспешно потягивают пиво очень молодые и очень уверенные в себе люди. Два старика, еще не до конца опустившихся и даже аккуратно одетых, стоя чуть в отдалении, вежливо стерегут добычу. Они явно соперничают друг с другом, но при этом, по-джентельменски, не перебегают дорогу сопернику, первым начавшему вкрадчивое движение к освободившейся бутылке…
Мне тоже много лет. Я был молодым тогда же, когда были молодыми и они. И помню еще огромные тополя на Первой. До войны их было много, почти у каждого дома. Потом, уже в 50-е, их оставалось пять или шесть. Потом три. Потом они исчезли совсем.
Мой дед, человек совсем не сентиментальный, даже скорей с насмешливым складом ума, обычно, ведя меня домой из детского сада, останавливался у тополей и поглаживал их кору, словно ласкал: «Ну, как живете, старинушки…»
Я невольно повторяю про себя слова деда, когда после разлуки с островом ноги сами несут меня направо от метро, по Среднему в объятия Первой и Кадетской.

Дворец Петра II
и дом Льва Викторовича Голубева
прогулка третья
в которой автор приглашает читателей заглянуть в Филологический переулок, чтобы узнать, где жил Александр Федорович Керенский, познакомиться с историей дворца сына царевича Алексея и тайнами, которые этот дворец хранит; а затем посетить на Большом проспекте Васильевского дом, известный многим поколениям василеостровцев, как бывшая библиотека имени Л.Н.