Сердце продолжало бешено колотиться, дыхание было учащенным. Как молния, пронеслись слова Анчарики Говинды:
— Многие здесь погибают.
Мои шаги гулко раздавались в тишине гор. В этот момент я не чувствовал ничего плохого — ни угрызений совести, ни внутреннего самобичевания, ни страха. Передо мной была лишь одна цель — достигнуть этих двух пятнисто-рыжих валунов и встать между ними, чтобы энергия сжатого времени оценила меня.
С каждым шагом смертельная интрига приближалась к своей развязке. Четко, вплоть до интонаций, из памяти всплыли некогда мною же произнесенные слова:
— Самое страшное — энергия Совести, загнанная в угол. Выход ее подобен взрыву и способен испепелить тело.
До заветных валунов осталось всего несколько метров. Я замедлил шаг. Стало четко видно, что оба этих валуна и в самом деле похожи на четырехглазых собак. «Морды» этих каменных псов были направлены в мою сторону, и мне казалось, что эти «морды» не огрызаются, а ухмыляются. Каждый валун был высотой около одного метра и явно выделялся на фоне черно-серой каменистой осыпи своей пятнисто-рыжей окраской. Расстояние между валунами составляло около полутора метров.
Я совсем замедлил шаг и вгляделся в одну из «собачьих морд». Нет, я бы не сказал, чтобы эта «морда» была омерзительной. Но она усмехалась, безжалостно усмехалась. Эта морда как бы говорила, что здесь, в этом святом месте, не может быть жалости, совсем не может быть жалости, вообще не может быть жалости и никогда не может быть жалости, потому что жалость — это удел слабых людей, а слабые люди не должны приходить в Долину Смерти.
Я еще пристальнее вгляделся в одну из «собачьих морд». Хорошо видные четыре каменных глаза сверлили меня. Я понимал, что трехмерные каменные тела этих собак не есть главное, что они дополняются более значимыми фантомами, живыми фантомами их тел. И кто знает, может быть, йоги, которые приходят сюда и которые обладают тонко-энергетическим зрением, и в самом деле воочию видят этих пятнисто-рыжих четырехглазых «энергетических» псов и «вживую» ощущают ухмылку во взгляде каждого из четырех глаз.
Оба пятнисто-рыжих валуна и вправду напоминали сидячих псов.